Штрихи жизни
Как-то я спросила бабушку о том, почему она осталась одна, ведь ей не было и сорока, когда расстреляли мужа, и никакие невзгоды до глубокой зрелости не отняли у неё острого ума, моментального включения искромётного чувства юмора, статной фигуры и благородных щиколоток с мои сегодняшние запястья...равно как и тех мужчин, что не давали ей прохода на протяжении долгих лет.
- Не всё, что отнято, потеряно, - сухо ответила она мне тогда.
Но потом, много позже, когда я уже выросла чуток из набора шаблонных измышлений о том, какой должна быть женщина, чтобы никого не разочаровать, мы поговорили ещё раз.
Мы поговорили, и я поняла, что женщина жертвует собой, если только она отчаянно нуждается в чём-то, но не позволяет себе получить это в страхе попасть под злые языки и чужое неодобрение.
И она ничем не жертвует, если выбирает не нарушать ту близость, что не имеет уже своего земного воплощения, но сохраняется на уровне глубокого внутреннего диалога, совсем не застывшего на точке одних лишь воспоминаний.
Выбирает тихо, не напоказ, без величественного вдовства, без осуждения к тем, у кого случились другие истории, без зачисления своего выбора в почётную доблесть себе...
- Была бы я одна, то одна бы и не осталась...А он есть, веришь? Каждую секундочку есть. И никого никогда не видела я на его месте. Спрашивала себя. Честно спрашивала. И говорила, что Коля и оттуда благословение пришлёт, если ёкнет моё сердечко, если потянет к другому. Не запретила. Но и не захотела. А против себя я не живу, ты знаешь...
Знаю. И себе взяла в щедрое наследство: не жить против себя.
Знаю, что именно живущие так легче всего озлобляются сами, и легче всего ранят других.
Любое насилие растёт диким бурьяном на НЕсогретости, на НЕлюбви, на НЕбережности к себе, друзья мои...когда себя не жаль, то к кому ещё душа сжалится?
А любовь не проходит, если она любовь. И нити её незримые не рвутся, если вольной нежностью, а не долгом протянуты...
Лиля Град
P.S. На фото моя несломленная жизнью бабушка, Анна Петровна...моя строптивая мама, Валентина, успевшая отмотать ей моток нервов за нежелание фотографироваться, сохранённое по сей день...мой дядя Геннадий, вывезенный из-под обстрела полуживым комочком в старом одеяльце...а младшего, погибшего, Витю, бабушка своими руками похоронила близ железнодорожной насыпи.
